|
Катарина:
Фу, стыд! Не хмурь своих бровей сурово
И не бросай презрительные взоры
На твоего владыку и царя.
Ты портишь красоту твою; морозом
От сердца веет твоего, и мерзнут
Цветы любви. Зачем же это делать?
Строптивая жена - колодец мутный
И тинистый. Томимый жаждой путник,
И тот не выпьет из него ни капли.
Муж - твой хозяин, жизнь, хранитель твой,
Твоя глава, властитель, вечно полный
Заботой о тебе, всегда в трудах -
На суше, на море; он по ночам
Не спит во время бури, мерзнет днем,
Пока ты в теплой нежишься постели, -
И что ж за все себе в отплату просит?
Любви, покорности да кроткой ласки, -
Как мало за такой тяжелый труд!
Долг подданного к властелину - это
Долг женщины по отношенью к мужу.
Когда она сварлива, зла, груба
И непокорна доброй воле мужа, -
Она мятежник, что достоин казни
За дерзкий бунт противу государства...
Зачем она стремится к полновластью,
Когда удел ее - повиноваться.
У нас тела так нежны, слабы, хрупки,
Так неспособны к жизненной борьбе.
И наш душевный мир, и наше сердце
Должны быть так же мягки и нежны.
О, мотыльки бессильные, смиритесь!
И у меня характер резок был,
Я горяча была и отвечала
На дерзость - дерзостью, и на угрозу -
Угрозою. Теперь я поняла,
Что бьемся мы соломинками. Сила
Вся наша - в нашей слабости. Так лучше
Смиритесь, преклонившись пред мужьями
С покорностью. Когда мой муж захочет,
Я первая могу подать пример.
|
KATHARINA
Fie, fie! unknit that threatening unkind brow,
And dart not scornful glances from those eyes,
To wound thy lord, thy king, thy governor:
It blots thy beauty as frosts do bite the meads,
Confounds thy fame as whirlwinds shake fair buds,
And in no sense is meet or amiable.
A woman moved is like a fountain troubled,
Muddy, ill-seeming, thick, bereft of beauty;
And while it is so, none so dry or thirsty
Will deign to sip or touch one drop of it.
Thy husband is thy lord, thy life, thy keeper,
Thy head, thy sovereign; one that cares for thee,
And for thy maintenance commits his body
To painful labour both by sea and land,
To watch the night in storms, the day in cold,
Whilst thou liest warm at home, secure and safe;
And craves no other tribute at thy hands
But love, fair looks and true obedience;
Too little payment for so great a debt.
Such duty as the subject owes the prince
Even such a woman oweth to her husband;
And when she is froward, peevish, sullen, sour,
And not obedient to his honest will,
What is she but a foul contending rebel
And graceless traitor to her loving lord?
I am ashamed that women are so simple
To offer war where they should kneel for peace;
Or seek for rule, supremacy and sway,
When they are bound to serve, love and obey.
Why are our bodies soft and weak and smooth,
Unapt to toil and trouble in the world,
But that our soft conditions and our hearts
Should well agree with our external parts?
Come, come, you froward and unable worms!
My mind hath been as big as one of yours,
My heart as great, my reason haply more,
To bandy word for word and frown for frown;
But now I see our lances are but straws,
Our strength as weak, our weakness past compare,
That seeming to be most which we indeed least are.
Then vail your stomachs, for it is no boot,
And place your hands below your husband's foot:
In token of which duty, if he please,
My hand is ready; may it do him ease.
|
